Любовь к велосипеду - Страница 31

Вся комната была пронизана ярким солнечным светом. Свежий утренний ветерок влетал через открытую балконную дверь, прозрачным парусом надувал кисейную штору. Солнечные зайчики скользили по стенам, играли на полированной дверце шкафа, вспыхивали в стеклянном графине на столе. И как продолжение сна, как чудо, у стены стоял, сияя перламутровой краской и ярким блеском хромированных частей, его новенький десятискоростной «Чемпион».

По дороге к старту каждой жилкой, каждым мускулом он чувствовал под собой новую машину. Стараясь побыстрее привыкнуть к ней, он пробовал ее на разных скоростях, то резко тормозил, то перебрасывал цепь с одной шестерни на другую — и все узлы работали хорошо, а переключатель просто идеально. Мчась на этой красивой, сверкающей свежим лаком и блеском новеньких спиц машине, он чувствовал себя совершенно другим человеком, словно вдвое прибавилось сил и уверенности. И вправду, как в этом сегодняшнем сне: не катил — а летел.

У новой машины оказалась чуть длиннее рама, больше вынос руля, и потому посадка значительно ниже. Оттого ход ее был особенно стремительным и накатистым. Еще вчера, когда ехал из магазина, Володя это заметил. Это было прекрасно, но делало ее несколько непривычной в управлении. Со старым велосипедом он успел сжиться, почти не ощущая его в езде, как не замечаешь на ноге старых, разношенных тапочек. А новая машина походила на резвую, но норовистую лошадку — временами она будто сама несла его, не очень–то слушаясь руля и педалей. Ее нужно было побыстрее объездить, и Володя старался приноровиться к ней и приручить ее, используя для этого каждый новый участок шоссе, каждый поворот по дороге к старту.

Место старта можно было издали определить по многолюдству на шоссе и множеству стоявших там машин. Судейские «газики», разномастные автобусы, машины ГАИ, приехавшие обеспечивать порядок на трассе, выстроились вдоль обочины ломаной линией. Замыкала строй карета «Скорой помощи» с красными крестами на боках.

По обе стороны шоссе, обозначив стартовый коридор, протянули веревки с красными флажками — они весело трепыхались, пощелкивали на ветру, придавая всему какой–то ярмарочно–балаганный вид. Из судейского автобуса с «колоколом» на крыше рвалась бесшабашно- веселая музыка, а две лоточницы в белых передниках бойко торговали в стороне пирожками и лимонадом.

Гонщики со своими машинами, тренеры и болельщики вольным табором, в живописном беспорядке расположились по правую сторону шоссе. В сегодняшней гонко гонке участвовали только юноши, но поболеть за своих пришли все. И даже не столько поболеть, сколько потолкаться в этом многолюдном оживленном сборище спортсменов из разных городов. Болельщики казались мешковатыми рядом с гонщиками, по- особому подтянутыми, поджарыми в своих плотно облегающих трусах и велорубашках. Кто с ключом в руке в последний раз проверял и регулировал машины, кто подкачивал однотрубки, кто просто сидел или отрешенно лежал на траве. Знакомые перекрикивались, сходились, расходились.

Замешавшись в эту толпу, Володя быстро нашел своих. Пряжников не должен был участвовать в гонке, но он тоже был здесь со своей машиной и даже в велосипедной форме. Полосухин, в пестрой жокейской шапочке, суетливо мелькал в толпе, лоснясь довольной, ухмыляющейся физиономией.

— Ого! — увидев его новую машину, сказал Полосухин. — Чей это?

- Мой, — сухо ответил Володя.

- Где взял?

- Купил.

— Да ты у нас Ротшильд! Золотой мешок! — подвернулся тут же Соломин. — Займи полмиллиончика до получки…

Увидев новую машину, и другие ребята подошли пощупать, посмотреть. «Красавец!» — с восхищением сказал Саша Рябов. А сам Володя с безучастным видом отошел в сторонку, сел на траву. Его не волновали сейчас похвалы его новой машине, не до этого ему было. Он весь ушел в себя, он боялся утерять так долго в нем копившуюся и наконец созревшую решимость и потому не отвлекался ни на что. Какая–то холодная отрешенность владела им, но он чувствовал, что это лишь до старта, что это пройдет.

Полосухин мелькал в толпе то здесь, то там, хлопал по плечу одного, тряс руку другому. Казалось, он решительно со всеми здесь в приятельских отношениях. Постоянно вертясь около самых сильных гонщиков, он и сам кому–то со стороны мог показаться одним из них.

— Знакомьтесь, ребятки. Равиль Крикунов из Копейска, — В обнимку подвел он смуглого скуластого паренька в красной веломайке. И объявил громогласно: — Вот кто сегодня выиграет гонку!

— Да ну, не сглазь! — суеверно отмахнулся Крикунов, хотя его явно не смутило такое заявление.

- А что, — не отставал Аркашка. — Ты ведь уже кандидат в мастера. У тебя здесь нет конкурентов.

- Конкуренты всегда найдутся, — с усмешкой сказал Крикунов.

- Да кто? — огляделся Полосухин, словно выискивая и не находя никого вокруг. — Вот поедешь на многодневную в Сочи, там да…

- Ну, гонка покажет, — мотнул головой Крикунов.

Ребята из секции подошли, здороваясь, окружили его. Володя не двинулся, остался сидеть на месте. Он уже слышал о Крикунове как о сильном гонщике и теперь со стороны внимательно рассматривал его. Равиль был невысок ростом, но крепок, коренаст. У него были короткие, чуть кривые ноги, с тугими икрами и рельефно выпирающими мышцами бедер. Некрасивые, но очень сильные ноги, способные мощно, неутомимо крутить. Крикунов был одним из тех, с кем ему предстояло состязаться в сегодняшней гонке, и Володя внимательно смотрел на его ноги, будто пытаясь угадать, какую задачу они зададут ему на дистанции, и заранее подыскивая ответ. Он все так же крепко верил в свою удачу, по не ждал ее, как манны небесной, а готовился на дистанция бешено, неутомимо сражаться за нее. «Ничего! — с каким–то горделивым чувством думал оп. — Вы еще не знаете меня!.. Сегодня будет хорошая гонка… Настоящая будет гонка…» — повторил он про себя, и тревожный холодок пробежал по спине.