Любовь к велосипеду - Страница 20

Привыкнув к тишине, Володя уловил вдруг какой–то смутный непрерывный шорох, исходивший от самой земли. Звук был такой, будто легонько ворошили старые сухие листья, причем раздавался он отовсюду, сразу со всех сторон. Сделал несколько шагов — и опять тот же самый тихий шорох, осторожный, но упорный, не прекращающийся ни на миг. Он еще отошел — и там этот шорох… Он присел на корточки: шорох стал слышнее и исходил прямо из–под ног, хотя ничего хотя бы слабо движущегося под ногами не было видно… Казалось, сама земля, покрытая палой прошлогодней листвой, через которую уже пробилась новая трава и распустились новые цветы, сама земля под лунным светом неприметно шевелится и дышит. Он бы, наверное, так и не понял, отчего это, но вдруг в голубом луче шевельнулся старый засохший лист. Лист этот отвалился в сторону, и из- под него вылез новенький, будто отчеканенный, зеленовато мерцающий в лунном свете майский жук. Володя повернул голову вправо на шорох — и увидел еще одного такого же точно жука…

Теперь он понял, отчего был этот шорох вокруг. Жуки перли из- под слежавшейся прошлогодней листе вы и сухой хвои дружно, напористо. Пробил их час, и они рождались на этот лунный свет, ползли по траве, взбирались на стебли цветов. Они еще не летали, а только ползали, но уже, несмотря на свой малый рост, затеяли столько возни и деловитого шуршанья, будто сразу, с первых минут решили, не теряя даром времени, все здесь осмотреть и удобно устроиться…

Володя выпрямился. Он не двигался и почти не дышал, чтобы не потревожить своим присутствием этих зеленых рождающихся прямо сейчас на свет майских жуков. Во всем, что окружало его: в лунном свете и тенях, в блестках воды, в легком шуме ветвей и шорохе трав, — была удивительная гармония, которую он разом увидел и ощутил — словно распахнули перед ним какую–то волшебную шкатулку и разрешили в нее заглянуть. Это ощущение было так прекрасно, так заполняло душу, что долго еще он стоял на берегу, точно околдованный. А когда возвращался к своим, то ступал осторожно и все время смотрел себе под ноги, чтобы не задавить ненароком жука.

Он хотел рассказать ребятам об этой лунной ночи, о майских жуках, которые шуршали сухой прошлогодней листвой, но, завидя огонь костра на поляне, услышав хмельные голоса и нестройное бренчанье гитары, решил, что никому ничего не скажет…

У костра он наткнулся на неожиданность. Даже непонятно, приятную или нет — до того он смешался. Галя Малинова собственной персоной сидела здесь среди ребят. С ней была какая–то незнакомая развязная девица и двое футболистов: Заикин и тот же рябой Сева. Оба футболиста были под градусом, у Заикина лихо торчала сигарета в зубах, на коленях лежала гитара.

— Володька, привет! — обрадовалась Галя, увидев его. — Иди сюда!

— Приветик, — буркнул он, но к ней не пошел, сед на другой стороне. Тогда Галя сама пересела к нему, тесно прижалась плечом. Она была в тонкой футболке, в узких, облегающих брючках, очень ощутимым было ее прикосновение, от которого его сразу бросило в жар.

— Чего грустный такой? — спросила она, заглядывая в глаза. — У вас тут весело, а ты один хмурый.

— Мне тоже весело, только я это скрываю, — сказал он. — А ты как здесь очутилась?

- Да мы на Севкиной машине приехали. Они же здесь тренируются, у них здесь спортивная база на озере.

- Это они на тренировке?.. — с иронией протянул Володя.

— А что? — вопросительно глянула она.

- Нагрузки, смотрю, большие, — кивнул он на хмельных футболистов. — Не перетренируются под градусом?

- А-а!.. — наконец поняла и засмеялась она. — Да ничего им не будет. У них же только на той неделе игра.

- Ну да! — с усмешкой кивнул он. — Еще успеют проспаться.

Галя опять внимательно посмотрела на него, не понимая его настроения.

— Ты чего? — дернула его за руку. — Все веселые, а ты какой–то смурной. Ты не выпил, что ли?..

— Не было охоты.

— А я там на базе целый стакан кагора вылакала, — шаловливо призналась Галя. — Голова-а так кружится…

С приходом футболистов веселье у костра оживилось. Они принесли с собой две бутылки этого самого кагора. Сева лихо распечатал их и стал разливать по кружкам. Галя подставила Володину кружку и, наполненную до краев, протянула ему.

— Не хочу. не буду, — сказал он.

— Ну, выпей, немного за компанию, — держа кружку у самых его губ, попросила она. — Выпей за меня!..

Ее тонкая загорелая рука, ее нежные глаза, в которых плясали золотые искорки от костра, будто околдовали его, и он покорно выпил вино из ее рук. «Ну и ладно! — запоздало решил он. — Что в самом доле! Всем хорошо, а у меня какое–то противное настроение. Надо веселиться со всеми…»

- Споем, чуваки! — сказал Заикин, ударив по струнам гитары.

- Давай! — охотно поддержали его, и он забренчал, а Сева запел нарочито дурным голосом:

За что вы Ваньку–то Морозова?

Ведь он ни в чем не виноват…

Она сама его морочила,

А он ни в чем не виноват…

— Видала, какая сегодня луна над озером? — спросил Володя.

— Луна?.. — удивилась Галя.

- Ну да. Сегодня полнолуние.

— Разве? — сказала она. И добавила, словно оправдываясь: — Я не заметила. Сева всю дорогу хохмил, анекдоты рассказывал, мы с ним животики надорвали…

— Пойдем отсюда, — сказал Володя. — Я тебе жуков покажу.

— Каких жуков? — не поняла она, но встала и пошла с ним от костра. Как только они отошли от костра, снова, как и в первый раз, плотная тьма исчезла, рассеялась, уступив голубоватому лунному сиянию. Озеро таинственно сияло, искрилось под луной. Они спустились к самому берегу.